Дело о прокурорше в постели - Страница 11

— Я думаю, Алексей Львович, — сказала Горностаева, — что завхоз — он и рождается завхозом, и умирает завхозом. И на могиле ему ставят памятник, на котором выбита инструкция по использованию этого надгробного камня.

— В общем, Горностаева, — ответил я на этот бред, — топай в «МикС». Завтра доложишь.

7

Я отправился в «Техлесимпорт». Повод у меня был железный — необходимость подписания акта приемки-сдачи работ на сумму двести сорок три тысячи рублей.

Этот «Техлесимпорт» оказался не государственным или постгосударственным предприятием, как можно было бы заключить из названия, а недавно образованным обществом с ограниченной ответственностью. Оно занимало две комнаты в здании какого-то НИИ у метро «Академическая».

Бухгалтер — пятидесятилетняя тетушка в толстых очках — ни слова ни говоря поставила мне печать на принесенный мной документ, а когда я спросил ее, что будет делать фирма после смерти профессора, сказала, что не знает. Пока деньги на счету есть. Может, объявятся другие учредители.

— И кто они?

— А я их никогда не видела, — ответила бухгалтер.

8

Утром следующего дня мы уже кое-что знали о профессоре Заслонове.

Зудинцеву удалось выяснить, что версия самоубийства Заслонова уже не рассматривалась. Прежде чем он выпал из окна, кто-то ударил его по голове тяжелым предметом. Оперативники считали, что этим предметом была мраморная пепельница, которую обнаружили в квартире. Сейчас ее отправили на экспертизу. Впрочем, этот удар пепельницей или чем-то другим не был смертельным. Скорее всего, Заслонов потерял сознание. А потом его выбросили из окна. Из квартиры вроде бы ничего ценного не пропало. В квартире сняли отпечатки пальцев, но кому они принадлежат, пока не выяснили. Жильцы дома говорят, что профессор купил в нем квартиру около полугода назад, но появлялся в ней редко. А если и появлялся, то в основном один. В течение нескольких дней, предшествовавших убийству, соседи видели около дома немолодого мужчину, который кого-то явно ожидал или искал. После убийства его никто не видел. Машину, которая стояла рядом с домом в утро убийства, кроме моей старушки никто больше не видел. А старушка утверждает, что в машине сидели двое мужчин. Марку и номер машины старушка назвать не может.

— Есть еще чудеса с профессором, — продолжал Зудинцев. — Скорее всего, он никакой не профессор.

— Может, он был доктором каких-нибудь непрестижных наук, — предположил я. — Вот у меня был знакомый, который упорно называл себя прапорщиком, хотя на самом деле был только сержантом-сверхсрочником. Когда его спрашивали, зачем он так мелко обманывает окружающих, он отвечал, что, конечно, прапорщик не Бог весть какое звание, но сержант-сверхсрочник — это что-то еще более неприличное. Самое удивительное, что он не считал, что кого-то обманывает. Вот, говорил он, если бы я называл себя старшим прапорщиком, тогда, наверное, обман имел бы место…

— Не отвлекайся, Алексей, — сказал Зудинцев. — Ладно, проверим все диссертации — докторские и кандидатские.

— А что с его семьей?

— С семьей все хорошо. Он дважды женат. С первой женой жил долго. Потом развелись. И она куда-то уехала. То ли в Иркутск, то ли в Минусинск. От этого брака у него дочь. Она уже большая. Ей двадцать один год. Студентка университета. Недавно вышла замуж. Вторая жена моложе его на двадцать лет. Живет в отдельной квартире в центре. Не работает.

— Что же они, и жили раздельно?

— Вроде да.

Горностаева, поджав губы, тоже выложила мне кучку информации.

— «МикСу», — сообщила она, — заказал подготовку компромата на «Техлесимпорт» некий Рушан из Петрозаводска. Рушан — это молодой и уже очень состоятельный бизнесмен, занимающийся лесом. Говорят, что одновременно он — один из лидеров карельского преступного сообщества, которое пытается взять под свой контроль весь экспорт леса на Северо-Западе.

— Кроме того, — продолжила Горностаева, — говорят, что через несколько месяцев у «Техлесимпорта» заканчивается лицензия на вырубку леса. И если раньше у Заслонова была рука где-то среди вице-премьеров областного правительства, то теперь и этой руки уже там нет, и самого профессора нет. В общем, кое для кого все очень удачно складывается.

9

Неожиданно меня вызвали в ФСБ. Следователь был очень молод.

Я хотел рассказать ему историю о молодом дворнике, у которого украли метлу, но он мне не дал этого сделать.

— Вы были знакомы с Заслоновым?

— Я с ним беседовал один раз.

— О чем?

— Он хотел заказать нам расследование о том, кому выгодно было публиковать в прессе статьи, в которых он подвергался критике.

— Вы выяснили?

— Нам кажется, что это выгодно одному господину в Петрозаводске.

— Говорил ли он с вами о каких-либо химических технологиях?

— Он говорил, что открыл сто четырнадцатый элемент.

— Это какой?

— Еще не знаю.

— Он просил вас еще о чем-нибудь?

— Он говорил, что за ним якобы следят.

— Кто?

— Не знаю.

— Вы рассказали все, что вам известно о Заслонове?

— Да. А какой у вас к нему интерес?

Молодой следователь промолчал. Я подписал протокол и в недоумении поехал к Обнорскому.

Обнорский сказал, что, скорее всего, наш профессор был связан или с террористами, может быть, чеченскими, или с иностранными разведками.

Обнорский задумался:

— Я постараюсь что-нибудь разузнать. А ты пока съезди к его жене.

10

Жена профессора оказалась очень милой девушкой. Стриженая, светленькая, глаза не нахальные. В общем, в моем вкусе.

— Здравствуйте, я имел некоторые дела с вашим мужем, но тут случилась такая трагедия.