Дело о прокурорше в постели - Страница 8

В случае своевременного финансирования.

Я сказал, что финансирование будет своевременным, хотя и соответствующим реалиям переходного периода, В агентстве я отвечаю за такие ситуации. Меня называют завхозом.

Я на них не обижаюсь. Хотя на самом деле я главный завхоз, то есть заместитель директора агентства по хозяйственной части. Кроме трех вахтеров у меня в подчинении две уборщицы:

Оля, миниатюрная 20-летняя выпускница Университета имени Герцена, и Лида, профессиональная уборщица с 45-летним стажем, встревающая абсолютно во все разговоры, которые ведутся в комнатах, где она делает уборку (при этом, что меня всегда умиляет, Лида имеет свое мнение как по вопросам политики Ельцина, так и по проблемам ведения наружного наблюдения за объектом женского пола). Лиду, отчество которой никто не знает, от меня требовали уволить уже раз сто.

Но я знал, что в ситуации вроде нынешней никакая выпускница пединститута не справится. И вызвал Лиду.

В начале девятого пришел главный расследователь агентства Спозаранник, который всегда зачем-то приходит на работу рано. И тут же скривил лицо от запаха. Я сказал ему:

— Однажды у моего знакомого, кстати, журналиста, тоже прорвало какую-то трубу. Наверное, фановую, потому что от нее немножко пахло. Он не стал ее чинить. Его жена не выдержала и съехала к маме. А он остался. Он говорил, что запах и отсутствие жены напоминают ему отдых на сероводородных источниках. Тогда он писал по заказу какой-то фирмы сценарии рекламных роликов. И что ты думаешь, эти ролики идут в телевизоре по сей день.

— И что было потом?

— Потом, Глеб Егорович, было неинтересно. Вернулась жена с сантехником. И больше вдохновение его не посещало.

Спозаранник сказал, что запах сероводорода на него действует не столь положительно и что он пошел домой, но загубленный рабочий день останется на моей совести. И хорошо бы компенсировать его, Спозаранника, потери из моей зарплаты. Об этой своей идее, сказал Спозаранник, он не замедлит известить шефа на ближайшей планерке.

Потом позвонил Обнорский.

— Леха, — сказал он, — я по дороге в Финляндию. Еду на конгресс расследователей неприсоединившихся стран. Слушай, тут должен подойти один профессор. Он со мной договорился о встрече. По-моему, хочет заказать нам какое-то расследование. Пообщайся с ним, пожалуйста.

2

Беседовать с профессором в агентстве я не решился. Может, у профессора какая аллергия на запахи?

И мы с ним поехали пить пиво в «Невский Палас».

Профессор мне понравился. Он был еще далеко не стар. Средней упитанности. Одет в хорошо сшитый костюм.

Мне показалось, что особую пикантность внешности профессора придает единственная седая прядь на прочем черном фоне. Кроме того, у него был хороший галстук. Долларов за сто.

А как учили меня некоторые мои знакомые, главное в мужчине — это галстук. Все остальное он может просто не надевать.

Мы заняли столик у окна. Мне показалось, что профессор немного подозрительно смотрит на меня. Утром я надел какие-то выцветшие штаны и футболку с небольшим пятном на животе. Может быть, в сочетании с моей короткой стрижкой и золотой цепочкой на шее это произвело на профессора какое-то ложное впечатление. Но я не стал выяснять — какое. К тому же профессор заговорил:

— Обнорский сказал, что вас зовут Алексей Львович и я могу решить с вами все интересующие меня вопросы. А должность у вас не подскажете какая?

— Фамилия моя Скрипка. Я заместитель директора агентства.

— Вы журналист?

— Я работал журналистом в газетах и на радио. Теперь у меня несколько более широкие функции.

— Откуда у вас такая фамилия? — спросил профессор.

— Говорят, что на самом деле фамилия у моего деда была Виолончель, но потом дед поменял ее на более короткую и демократическую, — сообщил ему я. — А вы о себе не расскажете?

— Вот моя карточка.

На простой белой визитке было написано: «Заслонов Виктор Вениаминович. Профессор». Ни телефона, ни адреса, ни названия фирмы.

— А на чем вы специализируетесь? — спросил я.

— Я на многом специализируюсь, — улыбнулся профессор. — Как-то даже участвовал в открытии сто четырнадцатого элемента таблицы Менделеева.

— Так вы химик, — порадовался я. — Вот у меня была приятельница, так она приходила в экстаз от лакмусовых бумажек. Знаете, опускаешь ее в стаканчик, а она уже зелененькая. Моя приятельница таких бумажек изводила в день по сотне…

— Давайте к делу, — зачем-то оборвал меня профессор. — У меня кроме научных интересов есть и коммерческие. Существует некая фирма, которая торгует лесом. Все абсолютно законно. Но недавно в двух городских газетах появились статьи о том, что эта фирма занимается незаконной вырубкой леса, что экология региона страдает от таких предпринимателей, и вообще, что я аферист и мошенник. А у меня контракты с западными партнерами. Им это может не понравиться.

— Так подайте на газеты в суд.

— Это я сделаю обязательно. Но позже. А сейчас я бы хотел узнать, кто заказал постановку этих материалов в газеты. И это я хотел бы сделать с помощью вашего агентства.

— Однажды был такой у нас случай, — решил рассказать я ему историю из практики агентства. — Наш журналист получил пачку фотографий, компрометирующих жену одного городского политика, да вы его, наверное, знаете…

Профессор опять прервал меня. Его явно не интересовали поучительные истории.

— Я понимаю, — сказал он, — что всякая работа стоит денег. И готов оплатить вашему агентству счет, скажем, на сумму десять тысяч долларов. Дайте мне ваши реквизиты.